День Защитника Отечества закончился доведением до самоубийства. «Друзья детства» изощрённо издевались над 35-летним Дмитрием, после чего он просто не смог жить дальше. Однако, следствие считает, что издевательств, видимо, было маловато и ответственность по 110 УК РФ наступить не может. Мы уже не раз предупреждали, что безнаказанность плодит преступность. Ждём «продолжения кровавого банкета» в Тулуне?

В феврале 2016 года 35-летний Дмитрий Емельяненко отмечал 22 февраля День Защитника Отечества со своими знакомыми – Виктором З. и Михаилом С. В какой-то момент в компании произошел разлад. Что было дальше с Дмитрием, его семья вспоминает с дрожью в голосе и со слезами на глазах.

- Я была у родителей в Бадаре, когда 23 февраля мне позвонил супруг, - рассказывает сестра Дмитрия Елена Емельяненко, - и сказал, что у нас Дима, что он весь избитый, буквально синий. Не может ходить, наступать на пятки, они у него растрескавшиеся. Я предложила обратиться в больницу, брат отказался, мол отлежусь денек. Я спросила, кто его избил. Он придумал какую-то историю. А 25 февраля, когда мы с детьми собирались ехать в Тулун, муж сообщил, что нашел моего брата мёртвым. Он покончил с собой. Муж тут же вызвал полицию, вскоре приехала я и наши родители. Я нашла записку, в которой Дима написал, что не может жить с тем, что с ним сделали. Были указаны имена и число – 22 февраля. И такие слова: «Найдите Витю, он все скажет. Извините еще раз, я всех люблю». В эту же ночь мы вместе с полицией нашли этого Витю, он был пьян. Его допросили, Виктор сознался, что гуляли 22 февраля он, Дима, Михаил в доме по ул. Тухачевского, 41в. Там живет женщина, она инвалид, не так давно у неё умерла 30-летняя дочь. Виктор ей помогал по хозяйству – печь истопить, кушать приготовить. Ну и выпивали там компанией частенько.

В итоге, как рассказывает Елена, Дмитрий и Михаил поругались, и последний на пару с Виктором начали избивать Дмитрия, у которого не было даже сил, чтобы защититься. Началось это в обед 22 февраля, а закончили избивание, видимо, устав от драки, подонки утром 23 февраля, отметив таким образом праздник.

- Виктор рассказал, - говорит Елена, - что брата они раздели, сожгли его одежду, и заставляли на коленях ползать по улице. В этот момент меняли друг у друга обувь, так как один был в тапках, другой в сапогах. По очереди пинали его сапогами. Неизвестно, сколько времени брат был без одежды, у него аж пятки треснули от мороза, наступать на них не мог. Потом он все-таки кое-как зашел в дом женщины, где они гуляли. Та ему дала какие-то брюки, сапоги, он надел свою дубленку и пешком пошел ко мне домой на Хрусталева. Представляете, шел от центра города до Березовой рощи после таких побоев. Дома никого не было, он через форточку залез, отлежался. На другой день муж приехал, его увидел.

Ну а 25 февраля Дмитрий свел счеты с жизнью, не в силах выдержать того, что произошло с ним. В основном, считает его сестра, побудили к этому не побои, а моральное унижение. 

Из полиции, по словам Елены, дело передали в прокуратуру, оттуда его передали в следственный отдел. В прокуратуре сказали, что Виктору и Михаилу инкриминируют статью 110 УК РФ – доведение до самоубийства.

Следователь заверил сестру погибшего, что заведены дела по двум статьям – побои и доведение до самоубийства, так как над Дмитрием сутки измывались его, казалось бы, друзья, унижали, избивали. При этом злоумышленники звонили в Бадар друзьям своей жертвы и рассказывали, что Емеля (прозвище Дмитрия) теперь не мужчина, что с ним нельзя здороваться за руку. В общем, глумлись, как могли, идя на поводу у затуманенного алкоголем сознания.

Тем не менее, через некоторое время дело по статье 110 УК РФ следователь закрывает, мотивируя тем, что нет доказательств доведения до самоубийства, а в действиях подозреваемых нет состава преступления. Осталась лишь статья о побоях, где в принципе, наказание не будет особо суровым, так как по результатам судебно-медицинской экспертизы, Дмитрию причинен незначительный вред здоровью. И это при том, что голова его была похожа на огромный шар, а тело – сплошь синее от полученных увечий.

- Михаил и Виктор сначала-то сознались, что да, они избили сильно моего брата, - рассказывает Елена, - потом они 11 дней скрывались где-то, а когда их нашли, пошли в отказную, стали говорить, что Диму совсем чуть-чуть побили для острастки и все, никаких издевательств и унижений не было. Хотя свидетельница, женщина-инвалид, рассказывала, что с улицы он пришел уже голым, избитый, что она уложила Диму на диван, он даже стоять не мог, весь в крови был. Они заскочили, снова при ней минут 15 его били, потом на улицу вытащили. В итоге, теперь и эта женщина боится свидетельствовать против них, Я вновь пошла в прокуратуру, написала жалобу, чтобы возобновили дело. Мою жалобу удовлетворили, однако прошло больше двух недель и - опять тишина. 21 апреля я пошла в следственный отдел. Мне там сказали, что была сделана дополнительная проверка документов дела, оказалось очень много ошибок в постановлении об отказе. Мой брат покончил с собой 25 февраля 2016 года, а по документам это произошло 15 февраля. Дело мне отдали в двадцатых числах марта, а в постановлении стоит, что его закрыли 13 марта. Есть парень из числа свидетелей, которому звонили и рассказывали, что его друг теперь опущенный. Он показания давал 15 марта, а в деле написано, что 10 марта. Изначально хозяйка дома хотела дать показания против подозреваемых, сама пришла к следователю, чтобы рассказать, как брата били, унижали, мочились на него, вещи сжигали. Следователь ей обещал перезвонить, а сам дело закрыл и даже не опрашивал свидетелей. Сейчас он мне сказал, что допросит свидетелей, исправит ошибки, но я почему-то думаю, что никого он опрашивать не станет, просто исправит числа и все. И мы ничего не можем сделать, дело, я чувствую, опять закроют, хотя Диму почти сутки избивали. Следователь сказал, что если бы дня три над ним издевались, то тогда можно было бы под эту статью подвести. Но неужели того, что делали с братом в течение суток, было мало?

Брат мой всегда спокойный был, работящий, безотказный. Да, мог выпить, но был неконфликтным, первым в драку никогда не лез. Работал на «сезонке», делал железобетонные кольца, а зимой с моим мужем занимался заготовкой дров. Жил с девушкой, они снимали комнату в малосемейке, но в основном у меня находился, на Хрусталева, помогал по хозяйству. Виктор и Михаил ходят сейчас, как ни в чем не бывало, Михаил мне прямо в лицо смеется. А брата моего больше нет. Мама еле пережила горе, он был её любимым старшим сыном, палочкой-выручалочкой. Сейчас на таблетках она, боимся, как бы чего не случилось.

В деле есть показания Виктора и Михаила о том, что, мол, Дмитрий сам виноват. Какова же должна быть вина, чтобы так измываться над другом детства?  Как ни цинично это звучит, но следователь заявил Елене, что по статье 110 УК РФ сложно доказать факт доведения до самоубийства. И показания потерпевшего (!) были бы самыми ценными. Может,тогда стоит обратиться тогда в царство духов, чтобы добыть эти показания и раскрыть дело.

Кстати, дело по убийству журналиста Ходзинского строилось только на показаниях убийцы, где он также настаивал, что Ходзинский «сам виноват, довёл до состояния аффекта». И прокуратура, и следствие, можно сказать, встали на сторону убийцы. Безусловно, ставить эти дела в один ряд ни в коем случае нельзя. Случай с Емельяненко в большей степени – это результат пандемии алкоголизма. Население спивается страшными темпами. И звереет.

Мы же говорим о адекватности наказания. Человеческая жизнь стала стоить очень мало. И позиция следствия порой немало удивляет. Нежелание изыскивать доказательства или иные мотивы довлеют над работниками полиции? Это следует понимать, как посыл решать конфликты способом убийств и издевательств над человеком?

Опасная штука, если брать во внимание социальную напряжённость сегодняшнего дня.

Анастасия БРОННИКОВА