70 лет назад отгремели пушки Великой От­ечественной войны, 70 лет назад страна встре­тила первую послевоенную весну и май – тот цветущий и поющий яркий май. В этом году мы отметили Юбилей Великой Победы.

Много было публикаций в га­зетах и телевизионных сюжетов о ветеранах, о героях войны, о тех, кто своим ратным и трудовым под­вигом приближал Победу. До сих пор годы войны вспоминаются с болью и ужасом теми, кто был не­посредственным участником бо­евых действий, кто находился в партизанских отрядах, кто работал в советском тылу, кто находился на территориях, оккупированных немцами. Особняком стоят вос­поминания узников фашистских концлагерей. Всего на территори­ях, подконтрольных гитлеровцам, содержалось в концлагерях, лаге­рях смерти, тюрьмах 18 000 000 че­ловек. Из них более 11 миллионов было уничтожено. Среди погиб­ших – 5 млн. советских граждан. Каждый пятый узник был ребён­ком. Лишь 1 из 10 детей - узников концлагерей - вернулся домой.

Словно из другого мира

Дети попадали в концлагерь самого разного возраста – от мла­денцев до подростков. Находились там практически до самого окон­чания войны, сумевшие выжить возвращались после освобождения словно из другого мира. Годы, про­веденные в фашистском концлаге­ре, накладывали свой отпечаток на дальнейшую жизнь.

Когда началась война, Валенти­не Филипповне Голубевой (теперь Ивановой) было пять лет. Семья Голубевых жила в Псковской об­ласти, в 80 км. от города Великие Луки. Жили, наверное, как все в то время, отец и мать работали, расти­ли и воспитывали пятерых детей, мечтали о лучшем для своих детей будущем. Всё перечеркнула война. Глава семьи Филипп Дементьевич Голубев и старшая дочь ушли на фронт. Дочь служила военврачом, погибла перед окончанием войны под Ленинградом, а Филипп Де­ментьевич был военным комисса­ром, прошёл всю войну, до самого Берлина, вернулся с наградами и с простреленными лёгкими. В 1946 году ему дали звание Героя Совет­ского Союза. Он умер, когда ему исполнилось 59 лет.

- Вскоре после начала войны, - вспоминает Валентина Филип­повна, - в Великие Луки пришли немцы, были они и в нашем селе. Помню страшенные бомбёжки. Великие Луки полностью разбом­били, сожгли - там был военный аэродром. Очень мы бомбёжек бо­ялись. Боялись и немцев, которые остановились на постой в городе. И в нашем доме находились. У нас пятистенок был, так они жили во второй половине. Помню, что не особо-то им воевать хотелось. Всё говорили иногда: «Надо Гитлера капут и Сталина капут, чтобы не было войны».

В 1943 году нас, четверых детей и мать, угнали в Латвию, в концен­трационный лагерь под г. Мадона. В лагере находились до 1945 года, когда наши солдаты нас освобо­дили, мне было 9 лет. Двум моим братьям на момент плена было 14 и 12 лет, сестре Зине – 3 года. Братья мои уже умерли давно, сестра еще живая, 2 мая ей исполнилось 75 лет. Много говорят про ужасы концла­герей, про опыты и издевательства над заключенными. Нам, к счастью, повезло. Пока находились в Лат­вии, нас, детей, не обижали немцы, более или менее нормально отно­сились. Говорили, что у них тоже есть «киндер», то есть дети. Жили мы в двухэтажных бараках. Внизу находились пленные из граждан­ского населения, наверху были во­еннопленные – советские солдаты. Помню, немцы дадут мне папирос, чтобы я отнесла военнопленным; самим караульным нельзя же было с заключенными общаться. И вот я бегала, носила папиросы нашим солдатам, а немцы меня даже про­звали «А гут хайдук». Я очень шу­страя девчонка была. В общем, не обижали, можно было на улице гу­лять, голодом тоже не морили, где немцы пайку подкинут, где мать от латышей еды принесет.

«Среди немцев были разные люди»

По словам Валентины Филип­повны, взрослые узники из граж­данского населения работали на латышей, ну а детвора была предо­ставлена сама себе. Среди немцев попадались, конечно, разные люди. Кто-то к ребятишкам относился нормально. А кто-то мог и жесто­ко пошутить: поставить к стенке и нацелить автомат, имитируя звуки выстрелов.

- У кого мало детей было, или дети уже большие были, тех в Гер­манию немцы угоняли, - рассказы­вает Валентина Филипповна, - а многодетных, с малолетними деть­ми – забирали в более ближние лагеря. Мы вот попали в Латвию, не очень далеко от Псковской об­ласти. Мать гоняли на работу, не знаю, чем она занималась. Братья тоже работали на латышей. А мы с сестренкой оставались в лагере. Се­стра лежала в госпитале. Когда мы еще дома были, сестра уже начала ходить, но начались бомбежки, и сестра от испуга не могла встать на ноги. Врачи думали, что у неё пара­лич. Когда война закончилась, мы вернулись домой, отец увез сестру в Ленинград, и там её вылечили. Она снова стала ходить. Помню еще, как после войны нам вручили корову, так как в семье были ма­ленькие дети, помню, что от амери­канцев была хорошая помощь тем, кто находился в концлагерях.

А еще помню, как в 1946 году отец поехал в Москву, где ему лич­но Сталин вручил звание Героя Советского Союза. Папа потом рас­сказывал про Сталина так: «Такой человек простой, спит на диване, ходит в военной форме, в кирзовых сапогах. С нами посидел, ордена обмыл».

Счастье встретилось по дороге в Сибирь

После войны Валентина Филип­повна жила и работала в Донбассе. Там сильно заболела. А когда воз­вращалась домой, то в Великих Лу­ках увидела объявление о вербовке на работу в Сибирь и на Крайний Север. Завербовалась в Тюмень, на рыбные промыслы. Но из-за того, что организаторы перепутали сро­ки отправки на Север, Валентине Филипповне предложили поехать в Сибирь, в Иркутскую область, ра­ботать на железную дорогу. Только жить, сказали, придётся, в вагончи­ках. Было это в 1961 году.

- Я согласилась, - говорит Вален­тина Филипповна, - и приехала в Тулун. Отработала в ПМС 30 лет, квартиру дали от железной дороги. Хотя сначала лет шесть пришлось действительно прожить в вагончи­ке, причем с детьми. С мужем по­знакомилась по дороге в Сибирь, он тоже завербовался сюда. Нас в Сибирь ехало 12 человек, здесь осталась только я одна. Кто-то умер уже, кто-то уехал обратно. А мы с мужем здесь так и остались. Родилось четверо детей – трое сы­новей и дочка. Старший сын умер, он жил на западе страны. Муж тоже умер, больше 20 лет назад. Два сына и дочь живут в Тулуне. Сыновья работают в ПМС, дочка – в магазине на Стекольном. Вот так я и прожила жизнь. Не скажу, что все было хорошо, но и на судьбу мне жаловаться грех.

Как вспоминает Валентина Фи­липповна, когда узнали о победе, то первым ощущением была радость от того, что можно перестать бо­яться - бомбежек, обстрелов, того, что немцы последнее заберут, а то и жизни лишат. Семья Голубевых смогла вернуться домой из немец­кого плена. К счастью, дом остал­ся целым, да и само село немцы не сожгли при отступлении. Тем не менее, после войны было тяже­ло – пришлось поголодать, так как ничего не росло на земле, обильно политой кровью и осколками сна­рядов, мин и гранат. И все-таки выжили, выстояли, восстановили разрушенное и создали великую страну, доставшуюся в наследство нам, никогда не знавшим ужасов войны

НАТАЛЬЯ АСТАХОВА